Чтобы столицей Дальнего Востока по-прежнему оставался Хабаровск, краевые власти не должны останавливаться на достигнутом.

Статус столицы региона необходимо поддерживать делами. Об этом заявил Министр Российской Федерации по развитию Дальнего Востока – полномочный представитель Президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе Виктор Ишаев, отвечая на вопрос журналистов по поводу усилившихся слухов о перемещении административного центра региона из Хабаровска во Владивосток в связи с созданием необходимой инфраструктуры в рамках подготовки и проведения саммита АТЭС, а также возможного переезда Минвостокразвития России и полпредства.

            «Я таких вещей не планирую, но предложения по перемещению федеральных структур из Хабаровска во Владивосток поступали неоднократно, они были прямые и косвенные. И кое-кто из них там действительно разместился.

            Когда принималось решение о месте размещения полномочного представителя Президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе, Хабаровскому краю было что показать, и чем аргументировать, что Хабаровск – это центр экономической, политической деятельности. Мы на свои средства проводили форумы, развивали инфраструктуру. Сюда не стыдно было привозить гостей.

            Во Владивостоке создана мощнейшая инфраструктура. Она должна быть задействована. Действительно, есть рекомендации проводить встречи на высшем уровне и другие встречи во Владивостоке, тем более что там есть все для этого. Ну, и чтобы еще раз показать наши достижения», – отметил Виктор Ишаев.

  Глава Минвостокразвития России подчеркнул при этом, что руководство Хабаровского края не должно останавливаться на достигнутом, особенно с учетом активного развития, в последнее время, других территорий Дальнего Востока – Республики Саха (Якутия), Камчатского края, Сахалинской области. Статус столицы региона необходимо поддерживать делами.

Вопрос «Кто строил город Комсомольск-на-Амуре» до начала 90-х годов прошлого века практически не обсуждался.

Считалось, что ответ на него содержится в названии города и обычно исследования велись в этом направлении. Первые публикации местного краеведа М. Кузьминой об использовании труда заключённых при строительстве города не были сенсационными. Город рос у всех на глазах, и тайной это ни для кого не являлось. Удивлял сделанный вывод: «город комсомольской славы был центром лагерной системы Хабаровского края».

За этими публикациями последовала целая серия других по исследованию «белых пятен» в истории города: А. Сутурина – о политических репрессиях, А. Григорьева – о неоправданных жертвах строительства, И. Куницына и А. Николаева – о проблемах экологии. Казалось, что не осталось ни одной стороны жизни, которой бы не коснулось развенчивание. Подверглась сомнению даже целесообразность строительства города.

Общий тон статей – место проклятое, город неперспективный, а его появление – результат волевого решения тоталитарного руководства. Этому дружному хору противостоял лишь писатель Г. Хлебников, но его возражения тонули в общей массе вброшенной информации.

Прошло почти 18 лет с начала возникновения этой полемики, но вопрос так и остался открытым. Попробуем ещё раз вернуться к нему и на основе архивных материалов представить наше далёкое и не лёгкое прошлое.

1. Селение Пермское не раз попадало в поле зрения царских властей, как одно из перспективных мест для развития промышленности и увеличения народонаселения Приморского края. Расположенное в центре богатейшего лесного массива, с густой сетью сплавных рек и проток, оно выгодно отличалось от других населённых пунктов в плане строительства лесопильных заводов. Но потребность внутреннего рынка в пиломатериалах в конце XIX века была не значительной и поэтому реализация проекта роста Пермского в промышленный центр постоянно откладывалась.

После поражения в Русско-Японской войне 1904-1905гг, царское правительство стало рассматривать Пермское уже как один из путей выхода к океану.

Ровная площадка с лёгким уклоном к Амуру, разделённая на две почти равные части горной речкой с живописными берегами, покрытыми таёжным лесом. Богатые рыбные места и благоприятные условия для развития мясомолочного животноводства снимали проблему завоза многих продуктов питания. При определённых дноуглубительных работах в устье Амура до Пермского могли доходить морские суда и, следовательно, отпадала необходимость в строительстве дорогостоящего моста. Всё это повлияло на принятие решения о строительстве в селении Пермском морского порта и трёх казённых заводов: судоремонтного, золотоплавильного и оружейного.

Была подготовлена проектно-сметная документация на общую сумму 2 миллиона рублей, но деньги из казны выделили только на проведение изыскательских работ по углублению дна русла. Вскоре отношения с Японией стали налаживаться, а в Европе становилось неспокойно. Надобность в строительстве порта временно отпала. Начавшаяся мировая война, а в последствии революция и гражданская, казалось, навсегда похоронили планы по развитию села Пермского.

2.В 1926 году Хабаровские проектировщики вновь вернулись к идее строительства порта в Пермском. Чтобы сократить путь к морю предложили соединить озеро Кизи с заливом Де-Кастри через систему шлюзов, а перепад воды использовать для строительства гидроэлектростанции, при этом озеро превращалось в естественное водохранилище. Но проект посчитали дорогостоящим и от него отказались. В последствие расчёты, связанные со строительством железнодорожной ветки, соединяющей Пермское с Транссибирской магистралью, были использованы при проектировании ветки Волочаевка-Комсомольск.

Конец двадцатых – начало тридцатых. Время надежд и свершений. Первая пятилетка. Введены в действие Батумский и Туапсинский нефтеперерабатывающие заводы. На Макеевском металлургическом заводе задута самая мощная доменная печь. Пущены Шахтинская, Харьковская и Киевская ГРЭС, дал первую продукцию Мариупольский трубопрокатный завод…

В 1930году состоялся XVI съезд ВКП(б), который отметил успехи в выполнении первого пятилетнего плана и наметил важнейшие направления дальнейшего развития экономики. Специальным постановлением было принято решение о создании новых опорных баз индустрии на Дальнем Востоке. В их числе и строительство Амурского судостроительного завода.

Предполагалось, что будущий Амурский судостроительный завод будет обрабатывать до 36 000 т. корпусного материала в год, необходимая численность рабочих при этом составит 12000. На строительство отпускалось 110 млн. рублей в ценах 1926-27гг. По тем временам сумма равная 4 бюджетам Дальневосточного края. Размер финансирования вносил определённую интригу в выбор места строительства. Краевые власти проявили «инициативу» и начали готовить строительную площадку у села Ново-Воронежского, в 28 км вниз по Амуру от Хабаровска.

К началу февраля 1932г., исходя из потребностей флота, «Проектверфью» было разработано проектное задание для «Амурской верфи» на годовой выпуск 10-ти крупных транспортных кораблей типа «большой краболов» и «большой лесовоз» и 12-ти боевых - типа крейсер, эсминец и подводная лодка. Максимальная осадка таких судов могла доходить до 4м и проводка их из-под Хабаровска становилась невозможной.

В свою очередь, перенос верфи вниз по Амуру требовал дополнительных затрат на прокладку железнодорожной ветки, а ниже Горина затраты становились сопоставимы со сметной стоимостью самой верфи.

Изучив все экономические и технические обстоятельства, правительственная комиссия приняла решение о строительстве Амурского судостроительного завода в районе села Пермского.

3. Перед началом строительства в Пермском проживали около 400 человек. Население занималось рыбной ловлей и имело подворья. Колхоз образовался в 1930 г., его хозяйство состояло из личных паёв и реквизированного имущества у местных кулаков. В этом же году открылись два лесоучастка: Пиванский и Силинский, принадлежащие Нижнее-Тамбовскому леспромхозу. В леспромхозе работали в основном заезжие рабочие. В селе имелись начальная школа, изба-читальня, почта и фельдшерский пункт. Органом власти являлся Сельсовет, в ведении которого находились Дзёмги, Пивань и Биринда. Сельсовет имел самостоятельный бюджет, в 1929-1930гг. он составлял 6400 рублей. Основной источник поступления – отчисления от госдоходов. Расходы шли на школу, фельдшерский пункт и содержание самого Сельсовета.

Для строительства завода необходима была рабочая сила, ставку решено было сделать на молодёжь. Она более легка на подъём, к тому же не обременена семейными узами. Инициативу по вербовке взял на себя ЦК ВЛКСМ. Во многих крупных городах Советского Союза были открыты мобилизационные пункты.

Первый строительный десант в 901 человек высадился у села Пермского 10 мая 1932 года. До конца мая состоялись ещё два массовых заезда, число строителей на «Дальпромстрое» приблизилось к 2000. В июне приток строителей продолжался, но вместе с этим начался процесс «обратничества». Молодёжь, недовольная условиями проживания, покидала стройку.

3 июня Президиум Далькрайисполкома переименовал село Пермское в рабочий посёлок и постановил образовать поселковый Совет. 27 июля состоялись выборы. В этот день на строительных площадках прошли собрания, где избиратели прямым голосованием выбирали депутатов и кандидатов в депутаты. Явка по советским меркам была далеко не высокой. Из 3597 избирателей на собрания явились 1927 или 53%. Всего в Советы были избраны 100 человек: 72 члена и 28 кандидатов. Самым первым председателем стал Крючков, а секретарём Игошин. Поссовет просуществовал чуть больше 4 месяцев, всего состоялись один Пленум и 9 заседаний Президиума. 10 декабря Постановлением Президиума ВЦИК СССР селение Пермское было преобразовано в город Комсомольск-на-Амуре. Этим же постановлением город выделялся в самостоятельную административную единицу. Выборы по этому поводу не проводились, депутаты поссовета автоматически стали депутатами горсовета.

1 июля 1932 года в Пермском проживали почти 4000 человек. Из них 2324 комсомольца, около 300 детей, остальные командированные и прибывшие самотёком, в основном из Хабаровского округа и Амурской области. С февраля 1933 года начали прибывать вербованные по договорам, обычно на 2 года. К концу 1933 года они стали составлять большую часть населения.

Первая партия заключённых в 300 человек прибыла 9 мая 1933 года и была размещена в палатках в районе, где ныне располагается «Фабрика кухня» АО АСЗ.

4. О тяжёлой зимовке 1933 года сложилось немало легенд. В них голод и стужа, борьба с цингой и боль невосполнимых утрат. Некоторые авторы публикаций число умерших исчисляют тысячами и утверждают, что «город построен на костях…». Как могло такое случиться и куда, наконец, смотрел Далькрайком ВКП(б)?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к документам того времени и архивным материалам ЗАГСов Ленинского и Центрального округов.

В декабре 1932 года численность населения г. Комсомольска-на-Амуре составляла 8620 человек. В том числе 5900 человек на «Дальпромстрое», из которых 1050 человек составляли дети в возрасте до 3-х лет и 1200 – от 3-х до 16 (!!!). На Дзёмгах в это время проживали 2720 человек, из них около 200 детей. То есть, город с первого же года был реальным городом Юности!

На приезд строителей с таким количеством детей в первый год никто не рассчитывал и это создавало серьёзные трудности. Детей надо было учить, лечить, строить для них ясли и площадки.

Вместе с ростом населения росли проблемы по устройству. Скученность и отсутствие элементарных бытовых условий способствовали распространению опасных инфекционных заболеваний. Вспышки брюшного тифа и дизентерии наблюдались уже в июне. Стройздравотдел ограничился тогда организацией заразного барака. Никаких профилактических мер принято не было.

Трудно было с питьевой водой, медикаментами и мылом. Не хватало квалифицированных врачей, многие из них работали по найму или были командированными. Несмотря на высокие заработки, из-за неустроенности они часто покидали строительство. Доктора Ефим Иванович Чернов и Иван Иосифович Панов проживали на барже «Клара Цеткин».

Отсутствовали бани, прачечные. Развелось большое количество грызунов. Среди строителей свирепствовал страшный педикулёз и как следствие - заболевание сыпным тифом. Первой жертвой которого стала 22-х летняя повар Ерёмина Александра Васильевна, случилось это 27 июля.

Устройством быта, по существу, заниматься было некому. Руководитель Дальпромстроя И.А. Каттель проявлял полную беспечность. Пермский поселковый Совет был образован 4 августа и только 19 августа на его Президиуме был рассмотрен вопрос «О состоянии здравоохранения» (Зав. здравотделом Л.Г. Поделенко). Были намечены мероприятия по установке кипятильников, завозу медикаментов, организации вошебоек и проведению профилактических прививок. «Дальпромстрою» вменялось в обязанность строительство поликлиники и расширение больницы до 100 коек.

Наступила осень, а вместе с ней холода. Недостаток строительных материалов сковывал строительство тёплого жилья. Маленький лесозавод на 2 пилорамы мог выпускать только необрезную доску. «Дальлеспром» из-за развернувшегося строительства по всему краю постоянно срывал поставки леса и пиломатериалов.

С санитарным обеспечением положение несколько улучшилось, но из-за низкой культуры населения вспышки эпидемий продолжались. Окружающая сырость и холод вели к росту числа простудных заболеваний. Среди причин смертности всё чаще стала появляться воспаление лёгких.

Приближался декабрь. Из-за неразворотливости «Дальпромстроя» и ЗРК (закрытого рабочего кооператива) овощехранилища построены не были, овощи и картофель не завезены.

Крайком ВКПб и Далькрайисполком слабо владели ситуацией с завозом продуктов на стройки. По их отчётам на «Дальпромстрой» было завезено 1212 т. муки, 118 т. крупы, 396 т. рыбы, 34 т. жиров и 70 т. сухих овощей. На Дзёмгах запасы продуктов к 15 ноября составляли: 700 т. муки, 54 т. крупы, 162 т. рыбы, 27 т. жиров и 70 т. сахара. Всего этого должно было хватить до следующей навигации. Однако цифры далеко не соответствовали действительности! Большая часть продуктов погибла от небрежного хранения или была разбазарена (разворована?) руководством стройки. Уже в декабре начала ощущаться их нехватка. Ухудшение питания и отсутствие овощей привели к возникновению ещё одного заболевания – цинги. Болезнь подкрадывалась незаметно, валила наповал, плохо поддавалась лечению и часто заканчивалась летальным исходом. Однако размеры трагедии зачастую преувеличены. Автору статьи удалось достаточное время поработать в архивах ЗАГСов Ленинского и Центрального округов и пофамильно установить всех умерших в 1932 и 1933гг.

В 1932 году при численности населения 8220 человек умерло 104, что соответствует 12,5‰, что даже ниже, чем в 1998 году – 12,8‰ (!!!). Из 104 умерших – 33 ребенка. Основные причины детской смертности: корь, воспаление лёгких, дизентерия. У взрослых – брюшной тиф и воспаление лёгких. В 1933 году к причинам смертности добавляется цинга. Если в январе от цинги умело 2 человека, то в мае – 39 или более 68% от общей смертности. От цинги перестали умирать только в сентябре. Всего при численности населения в 15000 человек в 1933 году умерло 471, что составляет – 3,14‰, из них от цинги – 117, так что масштабы трагедии слишком преувеличены.

Анатолий Белоглазов,

краевед